Чем же лечат гомеопаты?

В статье «В медицинском Зазеркалье» («Химия и жизнь», № 3 за прошлый год) Т.Д. Попова пишет: «...гомеопатическое средство вносит в организм информацию, которая ведет к перестройке обменных процессов в предсказуемом направлении». Но в этом случае гомеопатический эффект следует ожидать лишь до известного предела разбавления лекарства, пока в нем останется хотя бы одна молекула активного вещества. Любопытно, что в Большой медицинской энциклопедии, в статье «Гомеопатия», сказано: «Строгим химическим анализом ряда гомеопатических средств было установлено, что многие из них не содержали действующих веществ, в связи с чем более 20 таких препаратов было исключено из практики».

Улавливаете? Вопрос не в том, эффективно средство или не эффективно. Вопрос заведомо поставлен так: присутствует действующее начало в лекарстве или нет. Но ведь абсолютно чистых лекарств в природе не существует. Любой препарат состоит по крайней мере из двух компонентов: активного и нейтрального. Кто и когда учитывал возможное влияние растворителя или наполнителя? А они, между прочим, могут воспринимать информацию от действующего начала лекарства и передавать ее организму больного.

В последнее бремя появились публикации в научной и популярной литературе (в том числе и в «Химии и жизни», см. №№ 9 и 12 за 1988 год) о памяти растворителей, в частности обычной воды. Правда, доктор биологических наук А. Нейфах («НТР», 1989, № 1) отказывает воде в способности запоминать свойства растворенного вещества, ибо считает, что это противоречит ее жидкому агрегатному состоянию. Но как раз в этом он совершенно не прав. Сейчас твердо установлено наличие в жидкой воде двух фазовых состояний: структурированной (льдоподобной, или кластерной) фракции и жидко-плавленной. Электролиты растворяются в последней, неэлектролиты в первой. Строгая ориентация молекул воды на поверхности молекулы растворенного вещества приводит к возникновению водной оболочки, напоминающей лед. А кроме того, существует гипотеза, что не только биомакромолекулы упорядочивают молекулы воды, но и вода, со своей стороны, влияет на молекулы биологически активных веществ, растворенных в ней. Известный биохимик А. Сент-Дьердьи писал: «Вода не только «мать», но также и «матрица» жизни».

Возражение А. Нейфаха, что в любой капле воды должна бы в этом случае храниться память обо всех веществах, когда-либо бывших на Земле, противоречит логике. Ведь снег или песок не хранят вечно следы всех прошедших по нему людей. Тот, кто шел позже, оставил уже свой след, уничтожив старый. Все в природе имеет свои временные рамки.

Если же гомеопатическое средство находится не в растворе, а контактирует с твердым наполнителем, то тем более действующее начало при тщательном перемешивании оставит на молекулах наполнителя свои отпечатки. Они-то и станут «лекарством», даже если при дальнейшем разведении препарата в нем не останется молекул биологически активного вещества. Поэтому к словам Т. Д. Поповой я бы добавил, что в организм вносит информацию не только само гомеопатическое средство, но и наполнитель (растворитель), с которым оно контактировало в процессе приготовления лекарственной формы. И с этих позиций мы уже никак не сможем посчитать наполнитель нейтральным веществом, как привыкли фармакологи и врачи.

Моя гипотеза допускает возможность «гомеопатии по памяти» и не противоречит современным научным представлениям. Она, как мне кажется, поможет объяснить парадоксы падчерицы медицины и преодолеть психологический барьер отсутствия лекарства в лекарстве. Только так мы сможем заглянуть в «медицинское Зазеркалье».

Н.Ф. ФАРАЩУК,
Смоленский медицинский институт

ПОДОБНОЕ ЛЕЧИТ ПОДОБНОЕ

В прошлом, 1989 году, едва родившись, почили в бозе сразу две научные сенсации — холодный термояд и дегрануляция человеческих базофилов под действием практически чистой воды, некогда содержавшей сыворотку (опыты Ж. Бенвениста). В обоих случаях сценарий открытия и закрытия был один и тот же. Сначала появлялось сообщение в прессе, затем авторитетная комиссия обнаруживала методическую ошибку экспериментов и, наконец, публиковался вывод об отсутствии якобы открытого эффекта. И тем не менее с закрытием гомеопатического влияния веществ при сверхвысоком разбавлении, пожалуй, поторопились, и вот почему.

Как Жан Бенвенист, так и его оппоненты считали сыворотку двухкомпонентной системой, состоящей из растворителя (воды) и растворенного активного вещества. Иными словами, сыворотка считалась заведомо стерильной, не содержащей микроорганизмов. Либо, если угодно, приобретала стерильность в результате феноменального разбавления дистиллированной водой. Но ведь ни Бенвенист, ни его интерпретаторы не ставили целью добиться стерильности. Об этом, похоже, даже никто не задумывался. А кроме того, почему разбавитель, дистиллированную воду, следует считать «мертвой» водой, лишенной микропримесей жизни?

Как известно, верхний предел температуры для живого не превышает точки термического разрушения достаточно сложных органических молекул. При давлении в одну атмосферу молекулы ДНК, например, термостабильны до температур примерно 200 °С. Но сульфатредуцирующие бактерии — обитатели «черных курильщиков» на дне океана — прекрасно себя чувствуют при температуре 250 °С и давлении 250 атмосфер! Вот и попробуйте в обычном дистилляторе получить «мертвую» воду.

Между прочим, если и в самом деле задаться такой целью, то свойства «мертвой» воды разительно отличаются. В Регенсбургском университете капельки воды диаметром в несколько микрон подвергали давлению в 2000 атмосфер, и температура замерзания такой воды была -92°С, или почти идеально совпадала с теоретической температурой замерзания Н2О в ряду аналогов: H2S, H2Se, H2Te.

Рассуждая дальше, вспомним, что молекула ДНК представляет собой три перевитые спирали. Две из них — нерегулярные полипептиды, состоящие из нуклеотидов, а третья — цепочка молекул воды, вплетенная в них. Водяная нить, даже если распадается на фрагменты после гибели клетки, все равно некоторое время являет собой как бы зеркальные голограммы участков ДНК. Точно так же будут вести себя водяные копии других биомакромолекул. Но они же могут образовывать стойкие комплексы на поверхности живых микроорганизмов, присутствующих в среде.

Итак, разбавляя исходный раствор биологически активного вещества, например сыворотки, мы вводим в систему все новые и новые микроорганизмы. Увеличиваем площадь раздела фаз, на которой концентрируются все новые и новые водяные копии исходных биомолекул.

А это просто означает, что вопрос об отсутствии действующего начала в сильно разбавленном растворе теряет смысл. Ибо в нем не переводятся носители информации об этом исходном веществе — живые микроорганизмы.

Кандидат химических наук Г.С. СИНЯКОВА